2. Изба.

3. Сени.

Ребята летом любили сеновал - там они и спали, и играли в лото. Там были ласточки и их гнёзда.

Вся усадьба огорожена заплотом из толстых плах с двух сторон - от переулка и улицы. Берег такой крутой, что ограды не надо. Небольшая калитка при спуске к бане, к берегу Лены. Усадьба невелика, соток двадцать.

Огород отделён от двора тыном. На огороде выращивали огурцы (на тёплой высокой грядке с навозом), помидоры (не дозревали), морковь, лук, свеклу, репу. На горе, вдали от дома, сажали немного картофеля. Помню, как ходили его копать - получался праздничный поход с костром и печёной картошкой.

Двор небольшой, заросший мелкой травой, как ковром, с дорожками к амбару и хозяйственному двору. Во дворе всегда был турник, на котором крутил "солнце" Валентин. Большой амбар. Это - замечательное сооружение с полками, большим шкафом для одежды, сусеками для зерна, муки и прочего. Подвал с запасами льда, пополняемыми раз в два-три года. У амбара собачья будка. Собаку держали всегда. Отец ходил с ней на охоту. Приносил тетеревов, куропаток и ушканов (зайцев) зимой. На хоздворе стайка (хлев). Там корова, загородки для телёнка и поросёнка, насесты для кур. Наверху - сеновал. Между амбаром и хлевом - что-то типа мастерской. Там и верстак стоял, на нём работали. Весь этот комплекс до предела рационален.

Да, ещё про баню. Она стояла под горой, топилась по-чёрному. В каменке горели берёзовые дрова, нагревались камни, которые потом опускали в бочку с водой. Для мытья головы готовили щелок - мешочек с золой клали в бочёнок, заливали водой и опускали туда большие овальные горячие камни.

Вся улица на высоком берегу реки под горой была нашей усадьбой. Берег хороший, чистый крупный песок. Детьми мы раздевались дома и бежали купаться. Купались до посинения. Вид с нашего огорода замечательно красив - река, три острова, покрытые зеленью.

У нас всегда была лодка, и мы плавали на острова за красной и чёрной смородиной, за луком. Зелёные лук и чеснок мать солила в маленьких бочечках, стояли они в подвале. Брат Пётр всегда ловил рыбу. Мама заказывала - надо для ухи, для пирога или жарить - и он всегда выполнял её заказ. С отцом ночью выходили на лодке "лучить" - на носу лодки на железной решётке, козе, горело смолье (дрова), огонь освещал дно реки. Рыба, попав в полосу света, замирала. Отец брал её острогой (трезубец на шесте).

Зимой во льду прорубали проруби для забора воды и полоскания белья. Катались на санках с горы. А на коньках - позднее, когда при сильных морозах лёд на реке трескался и наледь покрывала всё, сравнивала под каток, и тут уж раздолье - каток без конца и края. Коньки у меня были "дутики", привязывала на валенки. Братья Валентин и Пётр ходили кататься с горы на лыжах.

Правый берег, высокий - это Старый Качуг, а левый, низкий - Новый Качуг. Во время наводнения в ~1936 весь Новый Качуг был затоплен. Народ плавал по улицам на лодках. Вымыло даже несколько деревянных домов. Затопило склады с товарами для Севера. Раньше всё для Севера доставляли из Иркутска автотранспортом в Качуг. Здесь, на берегу Лены, располагались склады таких организаций, как Лензолотофлот, Ленгоспар, Золототранс. Работала для Севера судоверфь Главсевморпути, строили суда. Теперь (1998) этих организаций в Качуге нет. На их месте торчат только остовы. Вниз по Лене все грузы сплавляли на карбасах, которые в верховьях Лены строили колхозы. Так вот, после спада воды спасали, что ещё можно было спасти - просушивали ткани, высыпали муку из мешков, но там оставалась корка, и мама брала в стирку эти мешки. Корку снимали, потом тёрли в муку. У нас целый сусек был с этими комками.

О семье.

Отец Иннокентий Ефимович Шестаков (1883 - 1939), прожил 56 лет. Среднего роста, нормального телосложения. Всегда опрятно одет, постоянно следил, чтобы везде и во всём был порядок - в доме, во дворе, на огороде - каждая вещь на своём месте. И нас всех к этому приучал. Участвовал в первой мировой войне. Попал в плен к немцам. В 1915...20 находился в Германии в плену. По возвращении в праздничной компании любил поговорить со своим другом по-немецки. Работал отец конюхом в ЛУРП (Ленском управлении речного пароходства). Я любила бывать там у него, хотя это и далеко от дома (по моим теперешним понятиям). Там были красивые лошади. Отец привозил на них дрова, сено. Тут же при конюшне небольшой домик - мастерская, где отец делал помпы для карбасов откачивать воду. Отношения у меня с отцом были очень добрые, нежные. Я не помню ни одного окрика, наказания. Называл меня кедровкой (птичка такая), так как я хорошо управлялась с кедровыми орехами. Ещё звал меня лисичкой, игренькой. Всегда давал мне мелочь на мороженое, орехи. А вот со старшими братьями был строг.

Пётр Иннокентиевич Шестаков (1921 - 42). Учиться не хотел, и ему доставалось от отца, но безуспешно. Женился рано, лет, наверное, в 18. В 1941 взят в армию, в 1942 погиб под Сталинградом.

Валентин Иннокентиевич Шестаков (23 февраля 1914 - 30 октября 1982). Сначала закончил фабрично-заводское училище (ФЗУ) и работал на судоверфи столяром. Поехал в Верхоленск и поступил без разрешения отца в педагогическое училище. Мы с мамой втихоря ему помогали - передавали то посылку с едой, то денег. После окончания работал в Усть-Тальце Иркутской обл. учителем, а потом (и всю жизнь) - директором сельской школы. Валентин хорошо рисовал, любил делать из дерева поделки разные. Кубик сборно-разборный у меня есть. Играл в шахматы. Упражнялся на турнике. Ходил играть в волейбол на пятачок - это спортивная площадка была в центре города на высоком берегу. Закончил педагогический институт. Последнее время работал в с. Бирюлька Качугского р-на. Там и похоронен. Была на его могиле в 1998. Всю жизнь в детстве я благоговела перед Валентином, считала его самым умным, самым красивым.

Книг в доме не было, и все - ребята, а позднее и я, - брали в библиотеках. Часто читали вслух для всех. Мама-то неграмотная и слушать любила. Очень хорошо, выразительно читал Пётр. Отец выписывал и читал "Известия". Любили слушать литературные передачи по радио.

Осенью делали заготовки, солили огурцы, грузди. Много брусники - варили варенье, но в основном оставляли в ящиках свежую. Варенье варили из чёрной смородины. За клубникой я ездила в с. Бирюлька. Она там в поле росла. И черёмуху набирала там же. С ягодами приплывала на карбасе, прямо к дому. Всю работу по заготовке продуктов впрок выполняла мама, а мы только помогали. Сколько помню, мать всегда работала санитаркой в горбольнице. И дома со всеми нами управлялась.

В 1939 отец приехал с курорта Усть-Кут бодрый, довольный грязевым лечением. Я после шестого класса, как всегда, поехала в Бирюльку за клубникой. Вдруг меня вызывают - отец заболел. Я приехала, но отца живым не застала. У него сердечный был приступ, а диагноз не поставлен, в больницу не положили, помощь никакую не оказали. Больница далеко, шли пешком. До дома дошёл и ... Горе было великое. Вызвали Валентина. Похоронили, справили поминки. Валентин забрал с собой 10-летнего Марка. Пётр женат и жил отдельно. Остались мы вдвоём. Матери 49 лет, мне 14. Потом вернулся Марк, а когда это было, не помню.

В 1940 я кончаю 7 классов. Валентин советует ехать куда-нибудь поступать учиться, так как 10 классов мать не вытянет. И я выбираю Иркутскую ФАШ (фельдшерско-акушерскую школу). Еду. Поступаю. Поселяют в общежитие, тут же во дворе. В комнате человек восемь. Учусь без троек и получаю стипендию 70 рублей. За учёбу не платила. На каникулы зимние и летние еду домой на попутной грузовой машине. При получении паспорта в ЗАГСе сказала, что родилась в Качуге 15 августа 1924, документа о рождении из Акатуя у меня не было.

1941 год.

22 июня в 7 часов утра приходит Ваня Банишев, будит нас: "Война!" В понедельник на занятия не идём. Отправляемся в военкомат, чтобы сейчас же идти защищать Родину. К военкомату не подойти - толпа народа, но мы достоялись, нас приняли и сказали, чтобы мы доучивались, и нас обязательно призовут в Армию... Пошли доучиваться. Стали донорами.

Ходили в госпиталь, что располагался в здании университета, недалеко от нас. Помогали медсёстрам - банки поставить, помочь раненым, подать на перевязку, сделать массаж, сходить за покупкой. Мне с Наташей поручили две палаты с командирами. В одной палате лежали эстонец Энтес, украинец Сосенко, бурят и русский. В другой - украинец Вася Никитченко, еврей Яша Хазанов и русский; их называли "Три мушкетёра", а они говорили: "Мы - три боевых товарища." С ребятами мы сдружились сразу, и чем могли помогали, выполняли их поручения что-нибудь купить и т.д.

Вася после излечения едет в Москву. Его направляют в Калинин на базу НКО (Народного комиссариата обороны). Это военный завод, здесь Вася остаётся до окончания войны.

Нас быстро выучивают, и летом 1942 я заканчиваю ФАШ. Идём в военкомат - нас обещали взять в Армию, но не берут. В облздраве просим направить в самый сложный и дальний район. Попадаю в Казачинско-Ленск, а можно было домой, в Качуг. Добираемся из Качуга до Киренска по Лене на пароходе. Из Киренска по реке Киренга на катере половину пути, а дальше верхом на лошадях (я до этого и в поводу лошадь не держала) Приезжаем в Казачинско-Ленск еле живые.

Поработала немного в районе, и направили в д. Тарасово заведующей фельдшерским пунктом. В моём ведении - д. Юхта в 8 км и д. Мунок в 40 км от Тарасово. Транспорт летом - верхом, зимой - в санях. Позднее я научилась ездить верхом и гордилась этим. С людьми отношения всегда были хорошими. Я никого не обижала, и меня никогда никто не обидел. Помогала людям как могла, чем могла и как умела. Спасибо, случаев серьёзных заболеваний не было ни разу. Бог миловал. Не было ни хирургических, ни инфекционных. Были одни роды с патологией, но я справилась.

Всегда дружила и с учительницами школ. В Тарасово жила вместе (на медпункте) с Еленой Тимофеевной Кукушкиной из г. Кинешма Ивановской обл.

Из Тарасово до района 70 км. От села до села везут почту и пассажиров (если есть таковые). Сопровождает, обычно, подросток. Едем по тайге, навстречу медведица с медвежонком. Конь подо мной вздыбился, я на земле, конь убежал. Кричим, стучим палками по дереву, испугали зверей. Садимся вдвоём на коня и возвращаемся в деревню. Утром сопровождал парень с ружьём, всё обошлось.

Лекарства получала в районной аптеке. Летом можно плыть на лодке, но это очень редкий случай. Зимой - в санях, удобно. Раз ехала одна в д. Мукон (вызвали к больному). Лошадка молодая, по тайге ехали хорошо. Выехали на лёд р. Киренга, а там полыньи, и лошадка не идёт. Пришлось вести её в поводу до деревни. Чуть не замёрзла.

Ещё такой случай. Из Юхты в Тарасово ездить нельзя - карантин, лошади болеют. Иду пешком по снегу. Дороги нет, ходить некому. Пока дошла до дома, сапоги истёрла добела. Валенок у меня никогда не было. Во всех трёх сёлах меня встречали хорошо и чем могли угощали. Про деньги, зарплату ничего не помню. Отпуском не пользовалась ни разу. Лекарства больным выдавали бесплатно.

Об окончании войны узнала в тот же день. Мы плывём на лодке, а по берегу, по тайге кто-то едет с почтой и кричит нам: "Война окончилась!" Вскакиваем, кричим: "Ура!" Чуть не опрокидываем лодку.

28 июля 1946 мне дают отпуск, и я еду в Качуг, где мать и Марк. В Казачинско-Ленск я уже не вернулась. 25 августа 1946 в Качуге иду работать в госсанинспекцию при горздраве. Работа меня не устраивает, какой из меня инспектор.

Тут уходят в отпуск главврач межрайонной больницы П.Я.Стельмах и его жена. В больнице врачей нет, и Пётр Яковлевич уговаривает меня заменить его. Я соглашаюсь. После возвращения из отпуска Пётр Яковлевич предлагает мне остаться в больнице в должности старшей медсестры, операционной. Но горздрав категорически против - дело доходит до конфликта.

В это время вмешивается Софья Васильевна и берёт меня на работу к себе, на судоверфь ГУСМП (не зависит от горздрава). Направляет меня на курсы в Иркутский физио-терапевтический институт. Вернувшись с курсов, получаю аппаратуру и работаю в физио-терапевтическом кабинете, позднее и в рентген-кабинете. Работаю с удовольствием.

Вася после окончания войны возвращается в Корюковку. Все эти семь лет мы регулярно переписываемся. Приглашал меня приехать в г. Калинин, но сделать это было не просто. В 1949 решаем встретиться.

Помогла этому, конечно, Софья Васильевна. Она в 1948 с мамой и детьми уезжает на родину, в Белоруссию. Получает направление в г. Унеча Брянской обл. и приглашает меня: "Работа есть. Квартира будет. А пока поживёшь у меня." Я без страха и колебаний решила принять предложение.

1 апреля увольняюсь с работы и еду в Унечу. Погостила немного у Софьи Васильевны и отправилась в Корюковку. Встретились с Васей и всё. Поехали вдвоём в Унечу. Погостили недолго, забрали мои вещи и в Корюковку.

30 апреля 1949 расписались в ЗАГС. На свадьбу съехалась вся его родня из Охрамеевич, Гуриновки, Тютюницы. Хорошие отношения сразу же установились с Федей, двоюродным братом Васи, дядей Володей и его женой Наташей. Всю жизнь были с ними дружны. Они часто бывали у нас, а мы ездили в Охрамеевичи и Гуриновку. Отец Васи Григорий Иванович всегда относился ко мне хорошо, и Парасочка в общем-то неплохо. А вот сёстры Маня и Арина от встречи и до смерти относились ко мне как к злейшему врагу. Поэтому одной семьёй прожили очень недолго. Дом разделили пополам, и мы стали жить отдельно.

При разделе нам досталась кухня с русской печкой, и Вася учил меня, как орудовать с нею и готовить. Потом пристроили кухню, веранду с парадным крыльцом. Печь выкинули, сложили грубку. А на кухне - плита с духовкой, позднее пробрели и газовую плиту. Из мебели вначале были кровать и чемодан на бочке, вместо стола. Большой письменный стол - вместо кровати для важных гостей (снимали с тумб). Потом нам всю мебель - стулья, два кресла, книжный шкаф, стол, круглый столик, этажерку - сделал Сидоренко, очень хороший мастер и человек, При доме немного земли. Есть слива, яблони, особенно хорош "белый налив" (есть фотография), грядки с овощами - морковь, свёкла, огурцы, помидоры, лук, чеснок. Без лука и чеснока Вася за стол не садился. Всегда держали кабанчика, кур. Вначале были и кролики. Была у нас и пасека. Вася занимался пчёлами с удовольствием. Мы всегда были с мёдом. Один раз с Ниной напару вырастили уток. Они хороши с яблоками. Но работа трудоёмкая, и мы уже больше утками никогда не занимались. Лес богат белыми грибами. Самый важный грибник - Миша. Позднее - Валентин, который знал место произрастания каждого гриба.

Вася работает директором молокозавода. 11 июля 1949 я иду в горбольницу. Дают кабинет и физиоаппаратуру со склада. Оборудую кабинет и работаю. Работаю с удовольствием и знакомлюсь с жителями г. Корюковка. Сразу же подружилась с Лидией Васильевной Стринадко. В коллектив вошла сразу и без проблем. В 1956 оборудовали рентген-кабинет и я перешла туда работать. Вася всё уговаривал меня бросить работу и заниматься хозяйством: "Купим корову". Но я никогда не могла ппредставить себя без работы в больнице. Всегда чувствовала себя на работе, что называется, на своём месте.

С Мишей, братом Васи, и его женой Ниной мы были дружны. Мать Васи Прасковью Михайловну все называли Парасочкой с лёгкой руки тёти Наташи, жены дяди Володи. Парасочка любила принмать гостей. На праздники приезжали родственники из Охрамеевич, Гуриновки, Тютюницы. Вся эта компания хорошо пела украинские песни. Вася петь любил, голос у него был сильный. На Пасху Парасочка ходила в с. Тютюница святить куличи (или пасхи). Утром рано приходила будить нас, чтобы пораньше угостить свячеными. С соседями отношения были хорошие. Анисья Титовна Кравченко учила как и что делать на огороде, как заготавливать овощи. Циля Нафтольевна Генина учила печь торт, который стал у нас семейным.

12 мая 1950 родился наш первенец Валентин. Из роддома нас забирают Вася и Софья Васильевна, специально приехавшая из Унечи по такому случаю. Софья Васильевна часто навещала нас. Зная отношение Васиных родичей ко мне, всё беспокоилась и предупреждала его: "Если и ты будешь обижать Марийку, заберу!" С именем проблем не было - брат Валентин у меня самый умный и самый красивый. Вася сразу согласился. Валичек рос и развивался классически - всё вот так, как в книге написано. Кушал хорошо, спал по часовому раскладу, без соски, без укачивания. Кормила грудью, потом перешла на манку. Надоело - выплюнул и перешёл на картошку. После 42-дневного отпуска вышла на работу. Я работала 5 часов. Домой взяли няню. Люба была хорошая девочка и хорошая няня. Дома управлялась с ним и приносила на работу кормить один раз. Санитарка в кабинете, глядя на это важное дитя, всё говорила: "Царь малой". В 9 месяцев пошёл ножками. Летом я одевала его во всё белое - шортики, сорочка, носочки, панамка. Деду нравилось, как он белой панамкой черпал воду из таза, поставленного для кур и уток. Соседка Бондарь называла его "доктор". Наказание было одно - в угол на коврик, когда выстоишься, выйдешь. Раз, не помню за какую шкоду, решила "серьёзно"наказать его и говорю: "Неси лозину, буду бить". Пошёл, нашёл лозину и давай прощаться с собакой: "Жулька милая, прости-прощай, больше не увидимся, мама бить будет". Пришлось отказаться от такой меры наказания.

В 1952 родилась Людочка. Прожила всего 5 месяцев. Была необыкновенно красивой. Валичек всё трогалл её пальчики (иногда кусал) и звал её Люля.

Валентин говорил со мной по-русски, а с бабой по-украински. "Мама, дай мне ведёлку. Ой, это у бабы ведёлка, у тебя вилка". В 7 лет пошёл в русскую школу, перед этим ходил в детсад. Учился не на "5", и это меня угнетало. Но учительница всё убеждала меня, что он очень способный и учиться будет отлично. И она оказалась права. Валентин всегда хорошо учился. Математика, физика, химия шли отлично, с неохотой занимался литературой.

Смерть Людочки мы с Васей тяжело перенесли и даже думать боялись о следующем ребёнке. Прошло немало времени, прежде чем мы решились. Условия уже были другие. Когда я вынашивала сына, меня окружали всяческие неприятности и угрозы со стороны сестёр Васи. С Верой я ходила как барыня - было тихо, спокойно и удобно. И рождение её 22 марта 1957 стало всекорюковским событием. Девочка была очень неспокойная, особенно ночью. Отсыпались днём. Всем посетителям, а их было немало, говорили: "Тише. Ночь не спала". Купили детскую коляску, что в то время было редкостью. Летом Валичек вывозил её на улицу, к нему присоединялись мальчики и говорили: "Хрущёвна едет!"

Вскоре приехала моя мама, сняла с меня проблему нянь и вообще здорово меня поддержала. Кончается декретный отпуск в 42 дня, мне выходить на работу, а в R-кабинет привезли новый рентгеновский аппарат. Чтобы не ударить в грязь лицом, беру Верочку с моей мамой, и Вася везёт нас в Чернигов, снимает комнату, и я иду в областную поликлинику к своим друзьям, за неделю осваиваю аппарат. Возвратясь в Корюковку, спокойно выхожу на работу.

Пошла на курсы кройки и шитья, которые вела Вера Андреевна Мороз. Потом - на курсы машинной вышивки. После с удовольствием много шила - наряды дочке, шторы на окна и двери, салфетки на стол, стулья и кресла. Всё - ришелье. Вышитые платьица, после того как Вера вырастала, отдавали Томе Копоть. Веру в садик отдали к Галине Сергеевне, той же воспитательнице, что была у Валентина. В садик ехали автобусом, на посадку с криком и выход с криком. В садике прижилась хорошо. Потом пошла в первый класс русской школы.

Выходной день - воскресение. Валичек, Вася и Вера ждали его с нетерпением, чтобы пойти за грибами. Иногда им удавалось и меня уговорить. Валичек говорил: "Ты только иди с нами, а в лесу будешь сидеть и отдыхать, чистить грибы будем все вместе". Белые грибы мариновались, хранили их в подполье, на полках - красиво.

Вася всё порывался надстроить второй этаж дома или пристроить трёхстенок, чтобы детям были комнаты. Но эти порывы я успешно гасила.

Периодически из Корюковки с завода везли сыр в Киев. Пользуясь этим транспортом, бывали в театрах. Я любила украинскую драму. В Киеве, на Подоле, жила Анна Корнеевна, мама Алёши Мельника, и мы, приезжая из Корюковки, всегда останавливались у неё. Иногда с нами ездил Валичек. Помню, как в музее не могла увести его, чтобы показать что-то красивое, он рассматривал с большим интересом всякое "старьё". Пошли в Киево-Печерскую лавру - "Веди меня скорее от этих богов". Вася ежегодно ездил в санаторий "Трускавец", так как у него непорядок был с почками. В Сочи ездил. Всё бесплатно. Ежегодно и мне давали путёвку за 30% стоимости. Противотуберкулёзный санаторий, 30 дней в Ирипени под Киевом. Одесса, Большой фонтан. В Евпаторию в санаторий ездили с Валентином. Было очень много вкусного винограда. Ели сколько хотели. Есть фотография. Потом Валентин ездил в санаторий один.

Заставила Васю учиться. Закончив с отличием техникум, он поступил заочно в московский институт мясо-молочной промышленности. После окончания института ему предложили работу в Чернигове и Нежине. Подумали, посоветовались и решили - Нежин.

Вначале Вася поехал один, получил должность главного инженера Нежинского гормолзавода. Потом ему дали двухкомнатную квартиру, и мы под новый 1965 переехали. Мама моя к этому времени уже уехала к Ольге. Дети пошли в русскую школу №3 в первый и восьмой классы. 20 января 1965 я иду на работу в диагностический рентгенкабинет. Потом я работала в терапевтическом рентгенкабинете и в флюорографическом. Всего в Нежине я проработала 20 лет, до 1 сентября 1985. Дети безболезненно вошшли в свои коллективы, и у них появились друзья. У Верочки подружка Марина, которая "так глупа, что говорит, что молоко дают коровы. А не знает того, что его делаюют у папы на заводе." У Валентина с друзьями проблемы не было. Сразу и надолго Валера Зуб.

Первая покупка в Нежине - холодильник "Донбасс". Потом, уже в новую квартиру, купили мебель. С группой коллектива горбольницы ездили в Киев на экскурсии и в театр, обедали обязательно в ресторане. С коллективом же ездили на р. Сейм купаться, загорать. С Верочкой летом ездили отдыхать в Крым - в Анапу и Евпаторию. Так здорово проводили время - купались и загорали. Вася, встречая нас, с трудом узнавал. В 1967 Валентин едет в Петергоф и поступает в Высшее военно-морское училище радиоэлектроники им. А.С.Попова. На первые зимние каникулы в 1968 Валентин приезжает на новоселье. Получили трёхкомнатную квартиру на втором этаже по ул. Красных Партизан, 54г, кв. 39. В Нежине Вася сразу же познакомился с главным инженером мясокомбината Виталием Александровичем Еремеевым. Когда я приехала в Нежин, он и его жена Лена были первыми, с кем мы завели дружбу. Потом познакомились и сдружились с Василием Петровичем и Галиной Ивановной Ждановыми ("папочка" и "мамочка"), Златой Алексеевной и Николаем Булденко. Они ходили в гости к нам, и мы к ним. Из Корюковки приезжали к 15 августа Нина, Миша, Ирина Петровна.

4 апреля 2005 Серёжа привёз меня в санаторий "Подлипки". Это в Подмосковье. Поселили меня в корпусе № 2, комната 101. Неделю я пожила одна, потом подселили женщину, которая через неделю уехала. Меня перевели в комнату 104, тоже двухместную, со всеми удобствами. Рядом лечебный корпус. По назначению врача принимала родоновые ванны и ингаляцию, электрофорез на стопы, уколы, горный воздух - дышала по 1 часу через день. За лечебным корпусом невдалеке клуб. Ежедневно в 17 и 20 концерт артистов и кино. Почти сразу стали играть в шахматы. Любителей играть очень много. Я играла почти всегда с Леонидом Петровичем, он из Москвы. Мы с ним в столовой сидели за одним столом. Приятный человек, совсем без глупостей. Играли ежедневно и подолгу, обычно с равным счётом. В столовой трёхразовое питание. На полдник я не ходила. Всё было нормально, но, конечно, многие ворчали - то не так... Погода была нелётная, но я очень много гуляла, и после завтрака, и после обеда. Пару раз меня навестили Серёжа с Верой. Я очень довольна, что побывала в санатории. Довольна всем - и жильём, и едой, и развлечениями. 24 апреля вечером Серёжа с Верой приехали за мной и увезли домой.

Продолжение следует.

Именной указатель знакомых

Андрющенко

Атрощенко

Балюра

Белоус

Виктор Георгиевич

Георгий Федосеевич

Мария Дементиевна

Воловик

Валентина Степановна

Владимир Степанович

Степан, водитель

Волошок

Мария, санитарка

Генины

Циля Анатольевна

Дудченко

Анатолий, сын Марии

Мария Григорьевна, сестра Киянца

Еремеевы

Виталий Александрович

Елена

Ждановы

Василий Петрович

Галина Ивановна

Киянец

Лидия Васильевна

Михаил

Ковальчук

Кравченко

Анисия Андреевна

Никита Иванович

Макарова Елизавета Александровна, жена А.С.Стржалковского

Маренюк Алла Ивановна

предмет с изображением:
фото
название:
Дома

Мороз Вера Андреевна

Нерушак

Василий Максимович, ЛОР

Елена Яковлевна, его жена, терапевт

Николаенко

Панченко Николай Степанович, рентгенолог

Пашко

Александр Васильевич

Василий

Ирина Петровна, стоматолог

предмет с изображением:
фото

название:
С семьями Михаила и Василия

Корюковка, 1953

Юрий Васильевич

Письменные

Любовь

Плаксины

Попов Михаил Дмитриевич, дерматолог

Радченко Матрёна Федосовна, медсестра

Рогожины

Вера Андреевна, моя учительница по кройке и шитью

Олег

Ира

Савченко

Виктор

Галина

Клавдия

Стржалковский Александр Станиславович, главврач больницы в Корюковке

Стринадко

Домна Петровна, мать

Екатерина, жена Николая

Лидия Васильевна, операционная сестра

предмет с изображением:
фото

название:
Свадьба Сергея и Веры

Киев, 1974

Николай Васильевич

Сергей Васильевич

Усова Мария Прокопьевна, акушерка

Peter museum

Mycrossof